Каждая новая экспедиция таит в себе свои неожиданности и опасности. О тайге рассказано и написано много, но, попав в неё в очередной раз, жизнь наполняется новыми ощущениями.

Я вырос на окраине Москвы, в районе так называемой Рублёвки. Окна нашего дома выходили в лес, а выйдя из подъезда, можно было сразу встать на лыжи и устремиться в район Раздор, Барвихи и иногда даже Архангельского. 

Будучи москвичами, все ребята из нашего двора выросли практически в лесу. Мы проводили там довольно много времени. Особой гордостью считалось разжечь костер во время ливня или на специальных канатах перекинуться с одного дерева на другое. Мы легко и свободно ориентировались в лесу безо всякого компаса, а когда весной нос к носу сталкивались  с семьями лосей, чётко знали свой манёвр.

Приезжая в Сибирь в разные времена, периодически я попадал в тайгу. Каждый раз, входя реликтовый лес, в голову, словно газированная вода, ударяли привычные запахи детства, затуманенные современным московским воздухом. 

Ориентироваться в тайге не так уж и сложно. Лес везде одинаков. Но таежные буреломы, а также курумники, поросшие травой и кустарниками, несут в себе большую опасность. По этой причине лучше ходить по звериным тропам. 

Во время одного из наших походов к Таятским столбам, наша группа долго шла по свежим медвежьим следам. Идти по этой дороге было легко, а мозг сразу зафиксировал рациональность передвижения хозяина тайги. Как только наш маршрут перестал совпадать с медвежьим, передвигаться вновь стало труднее и опаснее.

Интересно, что в тайге летом можно быстро утолить и голод, и жажду, кругом, как правило, много ягод, а в горных районах достаточно много ручьев и речек с кристально чистой водой.

Но особый шарм – взглянуть на окрестности с пиков горных вершин. Мир, который лежит внизу, кажется еще более гармоничным и красивым. И именно с высоты птичьего полёта становится понятным смысл Истинного Бытия.

Андрей Поляков