Максим Завьялов, окончив институт и отслужив два года в армии офицером,  в 1998-ом году решил неожиданно поменять свою судьбу. Перебравшись в отдаленное таежное село Молиновка, где исстари проживают староверы, он рискнул стать мастером бондарного искусства.

Позже он переехал  в более просторное село Таяты, также основанное во времена раскола ревнителями старой веры, построил новый дом и возвел мастерскую, которая прославилась своими  кадками, купелями, лугунками не только в двух соседних селах, но и далеко за их пределами.

- Максим, что дало толчок для занятия бондарным  искусством?

- Приехал сюда из города.  Окончил институт, два года прослужил в армии офицером. Но у меня было желание жить в деревне, в природе, и уметь все, что должен уметь мужчина. Оказалось, что у нас в Таятах был бондарь. Начал брать у него уроки, мне понравилось, и я решил связать свою жизнь с этим делом.
 
 
 
- Каково было первое твое изделие? Как шло становление мастерства?

- Становление мастерства начиналось с нуля. Сначала бондарь рассказывал и показывал, какие необходимы инструменты и как происходит процесс. Со временем приобретал все необходимое, нарабатывались навыки.
 
 
 
- Насколько востребована продукция, которую вы производите?

- На данный момент я не знаю о существовании бондарей в Каратузском районе. В Курагинском районе мастера есть, но их очень мало и они делают эксклюзивные вещи, которые для простых людей недоступны. Поэтому для себя я поставил задачу, чтобы у любого желающего были необходимые бондарные изделия. Не выходя из деревни, ко мне постоянно идут заказы на протяжении пяти лет. Люди берут кадки под воду, под засолку. Востребованность оказалась большая.
 
 
 
- В чем преимущество кадки перед традиционными стеклянными банками или пластмассовыми бочками?

- На первый взгляд кажется, что изделия из пластмассы более экономичны и выгодны. Но, видимо, люди привыкли, что их родители и дедушки с бабушками засаливали огурцы в деревянных бочках. И поэтому они убеждены, что засолка должна быть в бочках, вода в избе тоже должна быть в бочке. Очевидно, таков менталитет.
 
 
 
- О пользе изделий из дерева вы не размышляли?

- Дерево несет положительную информацию. Оно полезно, целебно. И те люди, которые живут в этой староверческой деревне, признают только натуральные продукты,  для них это приоритет.
 
 
 
- Таяты – древняя староверческая деревня, в которой люди жили на полном самообеспечении. Куда девались бондари, мастера других традиционных промыслов? Почему городские жители, приехав сюда, стали делать то, что в деревне стало забываться?

- Мне видится процесс следующим образом. Настоящие, классические  староверы  ушли в более глухие места, предпочитая оставаться отшельниками, а осевшие здесь люди склонны больше к современным техническим новшествам. Соответственно то, что делали наши деды, постепенно утратилось. И мне захотелось занять одну из освободившихся ниш.
 
 
 
- Вам сейчас заказали купель, которую собираются использовать в качестве бассейна. Почему? Сейчас можно недорого купить бассейн на любой вкус и наслаждаться жизнью.

- Для меня самого это необычное таинство. Я хотел в первую очередь делать то, что нужно людям. И когда они просят меня сделать кадушку или лугунец, я просто беру и делаю.
 
 
 
- Таяты - уникальное село. Здесь бок о бок живут люди, придерживающиеся старой веры, последователи Учения Виссариона, а также неверующие. И сложилась такая атмосфера, что никто никому не мешает. В чем корень такого добрососедства, по-вашему?

- Приехав сюда в 1998-ом году, я заметил следующее – люди здесь очень добрые, открытые. Я попал в родную обстановку. А на данный момент ситуация стала еще лучше. Те люди, которые все-таки как-то негативно проявлялись, куда-то исчезли по тем или иным причинам из деревни. И атмосфера стала еще более теплой. Мне кажется те традиции, которых придерживаются люди старовеческой традиции, играют в этом очень большую роль.
 
 
 
- В деревне очень много времени уходит на быт. Как вам удается заниматься еще и творчеством? Как вы выкраиваете время на свое любимое занятие?

- Я понял, что для того чтобы заниматься своим любимым делом, необходимо проявлять большое усилие и даже сверхусилие. И именно на этом сверхусилии и происходят какие-то подвижки. Мне понадобилось десять лет, чтобы мастерская заработала и изделия появились в том объеме, чтобы перекрывать нужды людей. Работать приходится ночью, потому что днем не всегда успеваю. Но я поставил бондарное мастерство целью моей жизни. И поэтому  могу отвлечься от работы только на крайне необходимые дела – стройку, огород, покос, все остальное время я стараюсь проводить в мастерской.
 
 
 
- Как жена и дети относятся к вашему занятию?

- Мне удается перекрывать нужды семьи в основное время суток, и я работаю в мастерской за счет своего сна. Но жене требуется порой и определенное смирение, так как я пытаюсь и днем иногда вырваться в мастерскую, не успевая что-то по дому.
 
 
 
- Сейчас у вас разработана целая технология по производству бондарных изделий, а на эксклюзивные вещи остается время?

- Я начинал все с азов, всё вручную. Но на данный момент выжить в сложившейся экономической ситуации просто становится нереально, поэтому пришлось организовать производство, где обязательно должен быть коллектив, нужна определенная техническая база, только благодаря этому выживаемость бондарного производства становится возможной. Сейчас делать произведения искусства не удается, но мне доставляет удовольствие создавать добротные и качественные изделия для широкого потребления.
 
 
 
- Кроме деревни ваши изделия где-то еще реализуются?

- Реализация приходит спонтанно. Каким-то образом люди, купившие изделия, рассказывают своим знакомым. Так и тянется по цепочке народная молва.
 
 
- Откуда берется столько энергии в моменты, когда вы иногда не спите целыми сутками?

- Работа, которую ты делаешь, должна нравиться.  И именно эту радость и удовлетворение, которое я испытываю при работе, это состояние, когда не замечаешь времени, видимо и вкладывается в изделие.
 
Андрей Поляков

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ:

Моя Сибирь. Казырский Дух

Староверы. Посуда и смерть

Моя Сибирь. Ангел

Андрей Поляков. «Моя Сибирь». Русь гуляет